Он и она , простая история

Она смотрит на меня заворожено и чуть испуганно. Она стыдится показать свой интерес, отводит глаза, но слегка косит ими в мою сторону, боясь пропустить любую мелочь. Ей хочется запечатлеть каждое мгновение моего «стриптиза». Стриптиза в кавычках - я не ставлю целью показать ей эротическое представление. Я спешу. Нет, я никуда не опаздываю, и времени у нас вагон, но я тороплюсь, тороплюсь испытать то чувство, ради которого и появляется на свет каждое живое существо. Мне хочется скорее испытать оргазм. Я знаю, что удовольствие надо получать на спеша, извлекая сладострастие из каждого мгновения и действия: расстегивая пуговицы рубашки, пряжку на ремне или молнию брюк, освобождая себя от нижнего белья. Но я тороплюсь, потому что желание переполняет меня, оно нестерпимо, оно жжет, оно рвется наружу как пар из нагретого до предела котла…
Ее глаза устремлены на мой член. Ее щеки горят от стыда, девичья скромность твердит ей: «отвернись, не смотри на это! Не показывай своих похотливых желаний. Не давай им волю!» Но она не слушает внутренний голос, интерес побеждает ложный стыд и предрассудки. Ей хочется видеть его. Она никогда еще не видела напряженный, горящий непреодолимым желанием член возбужденного мужчины. Она видела обнаженные статуи Аполлона, она видела маленькие пипеточки пацанов в детском саду, но так близко подрагивающий в нетерпении этот мужской орган сладострастия ей наблюдать еще не приходилось. От этого искорки колючих разрядов бегут по ней от макушки до самых пяточек, а в области таза разливается жгучее тепло, вызывая ответное желание и страсть.
А я уже весь обнажен. Крайняя плоть не скрывает напряженной головки. А в ней бушует настоящее пламя и рвется наружу. Моя рука торопится ей в этом помочь, но я чувствую, что та, которая смотрит на меня, желает задержать мгновение и дольше насладиться зрелищем. Да, она тоже хочет насладиться тем мгновением, когда струи лавы вырвутся из вулкана страсти. Ей никогда еще не приходилось наблюдать за тем, что происходит, когда муки сладострастья выплескивают бурей мужской оргазм.
Но взгляд ее по-прежнему смущен и скромен. И хоть в душе ее вскипает страсть, сравнимая с моей, она старается как можно меньше проявлять эмоций. Лишь на губах ее проскальзывает тень улыбки, подбадривающая меня. А я сжимаю в кулаке свой член, оттягивая острое мгновение, подкатывающее импульсом к головке. Остановись, мгновение, мысленно твержу я, но плоть со мною не согласна. Она желает больше ощущений и все настойчивей твердит мне: «действуй!»
Я разжимаю свой кулак, показывая той, которая за мной наблюдает, как напряжены все жилки и сосуды под тонкой кожей моего красавца. И сжав головку только лишь большим и средним пальцем, сдвигаю до предела крайнюю плоть и, делая вперед движенье тазом, я как ракету устремляю ввысь тугой свой член. А после прячу в крайней плоти готовую взорваться свою «боеголовку», потом проделываю все эти движенья снова, и вот подкатывает теплая волна. Она бежит от низа живота, она сжимает мне яички как бондарь обручем бадью, и тут же устремляется к стволу, к головке, рвется ввысь. Одна, другая, третья струйка - они бегут фонтаном, а я уж не пытаюсь их сдержать, хватаю лишь ладонью, но не могу поймать их все.
А та, которая за мною наблюдает, преодолев стеснение, во все глаза глядит на это чудо. И капелька, попавшая ей в глаз, не вызывает ни моргания, ни содроганья, она не смахивает капельку ладонью, и та блестит на ней, пока я извергаю сперму всю до последней капли…
Я надеваю трусы и брюки, застегиваю на себе рубашку. «Ты посмотрела шоу, - говорю я ей, - ну все, пока, до следующего раза…»
И убираю фотографию в альбом, смахнув с нее прилипшую к ней каплю.